Николай I без ретуши - Яков Гордин

Непосредственно после февраля 1855 года думающие русские люди разных общественных воззрений фиксировали свои впечатления от случившегося.

Из «Записок» историка Сергея Михайловича Соловьева

Крымская война – расплата за тридцатилетнюю ложь. Тридцатилетнее давление всего живого, духовного, подавление народных сил, превращение русских людей в палки. Некоторые утешали себя так: «Тяжко! Всем жертвуем для материальной, военной силы, но по крайней мере мы сильны, Россия занимает важное место, нас уважают и боятся». И это утешение было отнято. Наше патриотическое чувство было унижено унижением России, но только бедствие могло произвести спасительный переворот, успех войны затянул бы крепче наши узы, окончательно утвердил бы казарменную систему. Мы терзались известиями о неудачах, зная, что известия противоположные привели бы нас в трепет.

Из воспоминаний писателя, журналиста и чиновника Евгения Михайловича Феоктистова «За кулисами политики и литературы»

Конечно, только изверг мог радоваться бедствиям России, но Россия была неразрывно связана с императором Николаем, а одна мысль, что он выйдет из войны победителем, приводила в трепет. Торжество его было бы торжеством системы, которая оскорбляла все лучшие чувства и помыслы людей образованных. С каждым днем становилось невыносимее, ненависть к Николаю не имела границ.

С. М. Соловьев был, как широко известно, не только один из крупнейших русских историков, но и убежденный государственник. Но смысл государственности он, как видим, понимал отнюдь не по-николаевски.

Е. М. Феоктистов – крупный чиновник в сфере просвещения, при Александре III начальник Главного управления по делам печати, заслуживший на этом посту репутацию жесткого охранителя.

Из дневника генерал-адъютанта Павла Христофоровича Граббе, одного из завоевателей Кавказа

28 февраля 1859 г. Спасительна была решимость оставить сцену двора и света и отказаться от служебной деятельности, уже неудовлетворительной, после долгой и неробкой борьбы с виновником ига, почти тридцать лет тяготевшего над терпеливою Россиею, и с его жалкими избранниками…

1 марта. В последней повести в «Современнике» И. Тургенева… попалось мне выражение очень меткое, о роде ощущений почти всех даровитых людей в прошлое тридцатилетие с 1825 года: «Мы жили, чтобы уцелеть». И сколько их не уцелело! Одни и многие погибли совсем, другие скрыли, как преступление, лучшие дары свои и помыслы!

Но, пожалуй, самое поразительное то, как оценил деятельность своего отца великий князь Константин Николаевич, любимец императора, адресат, как мы помним, трогательных писем Николая Павловича, впоследствии активный участник реформ, ломавших тяжкое наследие Николая.

Из письма великого князя Константина Николаевича министру внутренних дел Петру Александровичу Валуеву

Мы 30 лет ошибались и думаем, что можем довольствоваться тем, что наконец благоволили заметить ошибки, но не хотим допустить их неизбежных последствий… Эти 30 лет мы будем не раз поминать.

Из письма Федора Ивановича Тютчева жене. 17 сентября 1855 года

Для того, чтобы создать такое безвыходное положение, нужна была чудовищная тупость этого злосчастного человека, который в течение своего тридцатилетнего царствования, находясь постоянно в самых выгодных условиях, ничем не воспользовался и все упустил, умудрившись завязать борьбу при самых невозможных обстоятельствах. Если бы кто-нибудь, желая войти в дом, сначала заделал бы двери и окна, а затем стал пробивать стену головой, он поступил бы не более безрассудно, чем это сделал два года тому назад незабвенный покойник (имеется в виду развязывание Крымской войны. – Я. Г.). Это безрассудство так велико и предполагает такое ослепление, что невозможно видеть в нем заблуждение и помрачение ума одного человека и делать его одного ответственным за подобное безумие. Нет, конечно, его ошибка была лишь роковым последствием совершенно ложного направления, данного задолго до него судьбам России…

Надо помнить, что Тютчев был не только крупный политический мыслитель, но и яростный патриот.

А через полвека и Василий Осипович Ключевский, трезво рассматривая пеструю и драматическую картину XIХ века, жестко включил Николаевское царствование в общий контекст столетия.

Из записей Василия Осиповича Ключевского «Афоризмы и мысли об истории»

Павел – Александр I – Николай I

В этих трех царствованиях не ищите ошибок: их не было. Ошибается тот, кто хочет действовать правильно, но не умеет. Деятели этих царствований не хотели так действовать, потому что не знали и не хотели знать, в чем состоит правильная деятельность. Они знали свои заблуждения, но не угадывали целей и были свободны от способности предвидеть результаты. Это были деятели, самоуверенной ощупью искавшие выхода из потемков, в которые они погрузили себя самих и свой народ, чтобы закрыться от света, который дал бы возможность народу разглядеть, кто они такие.

* * *

Павел, Александр I и Николай I владели, а не правили Россией, проводили в ней свой династический, а не государственный интерес, упражняли на ней свою волю, не желая и не умея понять нужд народа, истощая в своих видах его силы и средства, не обновляя и не направляя их к целям народного блага.

* * *

В продолжение всего XIX века с 1801 года, со вступления на престол Александра I, русское правительство вело чисто провокаторскую деятельность; оно давало обществу ровно столько свободы, сколько было нужно, чтобы вызвать в нем первые ее проявления, а потом накрывало и карало неосторожных простаков. Так было при Александре I: Сперанский со своими конституционными проектами стал таким невольным провокатором, чтобы вывести на свежую воду декабристов и потом в составе следственной комиссии иметь несчастье плакать при допросах своих попавшихся политических воспитанников. При императоре Николае I правительственная провокация изменила тактику. Если нахальная аракчеевщина, сменившая стыдливую совестливую сперанщину, стремилась заговор вытолкнуть на вооруженное восстание, то Николай I своей предательской бенкендорфщиной старался загнать общественное недовольство в заговор. Удачный опыт такой стратагемы, испробованный над поляками, надолго парализовал русские конспиративные силы, разбил их на бессильные кружки, и дело петрашевцев ярко обличило их бессилие. Были негодующие люди, как Герцен, Грановский, Белинский, но не было угрожающих, и постыдное царствование императора Николая I благополучно кончилось севастопольским поражением.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});